5.

    Второй день нашей подготовки к презентации начался с очень знаменательного события: мы с Максом встретились по дороге в институт. Это случалось крайне редко. Чаще увидев перед собой его силуэт, я старался отстать и, поплутав по коридорам, дойти до лаборатории в городом одиночестве. Вполне достаточно, что мы целый день сидим вместе, можно хотя бы последние несколько минут обойтись без его общества. Судя по тому, что наши встречи были крайне редки, Макс поступал таким же образом.
   Не знаю, с какой ноги он встал сегодня утром, но своей привычке почему-то изменил. Едва я покинул гостеприимный троллейбус и, расправив плечи, помятые тесным дружеским участием окружающих, направил свои стопы в сторону института, за моей спиной раздались торопливые шаги. Кто-то явно мечтал догнать меня. Пытаясь защитить свое конституционное право на одиночество, я ускорил шаг. Покушавшийся не отставал и, судя по сопению, перешел на легкий аллюр. Против кавалерии я оказался слаб. Несколько десятков шагов и моему преследователю удалось догнать меня и сравнять скорости перемещения наших тел. Предчувствуя недоброе я осторожно скосил глаза. Так и есть - это Макс. С невозмутимым видом идет рядом и делает вид, что так и должно быть. Перехватив мой осторожный взгляд, Макс заулыбался. Пришлось поздороваться. Он ответил теплым дружеским рукопожатием.
   Не к добру... Надо держать ухо востро... Сейчас начнет канючить и что-нибудь выпрашивать.
   - Погода сегодня просто прелесть...
   Ах, вот оно, что! Ему просто о погоде не с кем поговорить... Синоптик...
   Что ж, тема вполне нейтральная. Как не странно, но я поддержал разговор. Мною был произнесен краткий трактат на тему: "Способность организма переносить повышенные температуры в зависимости от степени влажности окружающего воздуха". Кстати, в качестве примера я провел сравнительный анализ отличия русских и финских бань. Пусть следующий раз подумает, прежде чем цеплять человека желающего побыть в одиночестве.
   Фонтан моего красноречия прервался тем фактом, что мы подошли к двери лаборатории. Открыли ее - раздался звонок. Сигнализацию какой-то шутник установил, что ли? Да, нет, просто телефон. Макс бросился к аппарату. Пришлось охладить пыл ретивого служаки.
   - Не трогай! Рабочий день у нас еще не начался. Приучим, начнут звонить в любое время.
   Прерывистые сигналы телефона изменились. Кто-то пытался дозвониться к нам из города. Наша внутренняя телефонная станция заставляла телефонный аппарат реагировать на такие звонки непрерывной, заливистой трелью. Мы с удивлением посмотрели друг на друга. Из города могли звонить только Ореховой, но все прекрасно знали, что в такую рань она не имеет привычки покидать свой дом. Любопытство заставило поднять трубку.
   - У аппарата!
   Могу же я немного повыпендриваться?! Обычно после такого приветствия у нормального человека выпадает трубка из рук, или, в крайнем случае, перехватывает дыхание. В зависимости от состояния нервной системы.
   Незнакомец, по-видимому, на нервы не жаловался, поэтому на этот раз обошлось без жертв. Он всего лишь забыл поздороваться, а может быть у него не было такой привычки. В любом случае на ведение вежливой беседы мое вступление его настроило.
   - Андрея Васильевича, пригласите, пожалуйста. - Голос глухой и незнакомый.
   - Он вас слушает...
   - Мы не знакомы, но мне хотелось, что бы вы внимательно меня выслушали.
   - Мои уши открыты для ваших слов...
   На вопросительный взгляд Макса я смог ответить лишь недоуменным пожатием плечей. Запах интриги витал в воздухе.
   - В руководимой вами лаборатории было создано вещество, свойства которого заинтересовали моего клиента. Вполне возможно у него может найтись что-нибудь могущее заинтересовать вас. Он предлагает весьма привлекательные условия для обмена.
   Не знаю, как у Макса, а у меня кроме эликсира вечной молодости есть только одна вещь, которая сможет заинтересовать.
   - Проще сказать у нас его хотят купить?
   - Вы правы. Что я могу передать своему клиенту?
   Я кивком головы подозвал к себе Макса и, взяв ручку начал выводить на бумаге предложение незнакомца. Нарисовав аптекарские весы, я на одну чашу поместил бутылочку с надписью "ПДС", а на вторую пятерку и три нуля следующие за ней. Поставив в конце вопросительный знак, я под первым числом нарисовал второе: единицу и четыре нуля. Это число заканчивалось аналогичным вопросом. Подумав мгновение, я пририсовал жирный знак "$". Полюбовавшись своим творением, я с удовлетворением отметил, что цифры явно перевешивали бутылку.
   Макс выхватил у меня ручку и перечеркнул весь рисунок. Он, мол, не согласен. Ладно, посмотрим, как он запоет, когда увидит не цифры, а подержит в руках их денежное выражение. На сколько мне подсказывает опыт, почерпанный из лучших образцов мировой кинопродукции, вид почтенных господ на продолговатых бумажках зеленого цвета является мощным аргументом.
   - О какой сумме идет разговор?
   - Вы даете согласие? - ответил незнакомец вопросом на вопрос.
   - Пока еще нет, но требуются дополнительные стимулы для принятия решения.
   - Я являюсь лишь посредником, и поэтому окончательную сумму определит сам покупатель. Сейчас мне надо получить от вас лишь принципиальное согласие на обмен.
   - Мне необходимо посоветоваться со своим партнером...
   - Пожалуйста, но этот вопрос хотелось бы уладить в ближайшие дни. На сколько мне известно послезавтра состоится презентация вашей разработки, а после нее наша сделка будет трудноосуществима.
   Незнакомец проявлял завидную информированность. Пока я лихорадочно перебирал ее источник, голос в трубке сказал с нажимом:
   - Мой заказчик - весьма серьезный человек. Советую вам хорошо подумать над его предложением.
   Это была угроза, или мне показалось? Уточнить я не успел, из трубки неслись короткие гудки. Вполне логично: если не здоровался, к чему тогда прощаться?
   Едва трубка легла на рычаг аппарата, по комнате уже летали слова Макса.
   - Даже и не думай!
   - Вообще или в частности? - уточнил на всякий случай я.
   - Не придуривайся. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
   - Я и не думаю придуриваться. Я прямо так и спрашиваю: а может все-таки продадим нашу ПДС? За хорошие деньги.
   - Ты ученый или коммерсант?
   - До твоего вопроса вообще-то считал себя ученым, но даже им хочется кушать и желательно не менее трех раз в день. В отличие от тебя, который презирает такой эквивалент товара, как деньги. Впервые слышу такое откровение Максима Зверева.
   - От денег я никогда не отказывался, но считаю, что их надо зарабатывать по возможности честными способами.
   Макс предостерегающе поднял руку.
   - И не надо меня убеждать, что деньги не пахнут...
   Черт... Он что научился читать мои мысли? Послушаем, что он еще в них раскопал.
   - Пойми... Мы не имеем морального права продавать ПДС. Ее разрабатывали для конкретного заказчика, на его деньги и мы не вправе устраивать распродажу. Если бы она осталась невостребованной - тогда другое дело. Но мэрия не собирается отказываться от своего заказа.
   - Не вижу препятствий. Вместо одного хозяина наша ПДС приобретет двоих.
   Интересно, как ему удастся опровергнуть такой аргумент?
   - Если про это узнают, а для мэрии это не составит труда - затаскают по судам.
   - Подумаешь... Советский суд - самый гуманный в мире. Разок отругают. Зато мы получаем деньги. Можешь расценивать это как компенсацию морального ущерба.
   Макс посмотрел мне прямо в глаза. Вид у него был напыщенно-патриотический. Сейчас произнесет какую-нибудь банальную вещь, типа "Родина" или "Совесть".
   - Есть суд, который гораздо более требовательный, чем суд общественный. Дискредитацию имени ученного никакими деньгами не компенсируешь.
   Вот это достойный ответ. Против такого не поспоришь.
   Макс недовольно засопел, давая понять, что разговор окончен, и больше он не намерен его продолжать. Мне было приятно осознавать, что в вопросе продажи нашей разработки мы едины. Споря со мной, он лишь высказывал мои мысли в слух. Провоцируя собеседника заведомо спорным заявлением мне, обычно удается получить дополнительные аргументы, подтверждающие мою правоту.
   Почувствовав укол совести за проведенный эксперимент, я подошел к продолжающему сопеть Максу, и снисходительно похлопал своей начальственной ладошкой по его плечу. Надо было срочно превращать все в шутку.
   - Убедил. Аукцион по продажи звания ученого отложим на некоторое время. Меня сейчас интересует другой вопрос: как этот загадочный незнакомец и его клиент узнали про ПДС. Ты разболтал?
   - Да, прямо вчера так и объявил с экрана телевизора: "Все ваши жизненные проблемы решит ПДС. Разлил и порядок!", и наш телефон. Затем не поленился сходить в издательство и продублировал это объявление в прессе. Заскочил еще на радио...
   - Мог бы просто сказать "нет". Зануда... Но в одном ты возможно прав. Без прессы не обошлось, ее представителей как раз приглашали на презентацию. Жаль, что список подозреваемых так широк. Не плохо было бы выяснить, кто нам изволил позвонить. Как-то не хочется получить в темном подъезде по шее от незнакомых лиц с криминальным прошлым.
   - Скорее всего, кто-то развлекается. - Спокойно ответил Макс.
   Мне бы его оптимизм.
   - Привет, мальчики, - это в лабораторию впорхнула Орехова.
   - Здрав-ствуй-те! - на этот раз получилось как-то недружно.
   Анжела сразу же раскусила нас. Возможно, блеск наших глаз при ее появлении был недостаточно убедительным.
   - Вялые вы сегодня какие-то. Предпрезентационная нервозность? Аль съели чего?
   Станешь тут вялым... Баксы лишь в мозгу помусолил, но зато честное имя ученого не запятнал. Я сокрушенно махнул рукой. Если бы от Ореховой можно было отделаться нечего не обозначающим взмахом руки, она бы не носила звание лучшего стрелка по мужским сердцам. Погрузившись в кресло, Анжела несколько минут молча, но с каким-то нескрываемым ехидством во взгляде наблюдала за тем, как мы с Максом, взъерошенные спором, бесцельно бродим по лаборатории имитируя кипучую деятельность. Затем, томно потянувшись, наша красавица вымолвила:
   - Ой, мальчики, какой мне сегодня сон чудесный снился. Представляете, нам удалось продать ПДС. Мы получили такую кучу денег, что долго не могли решить, что с ней делать. И знаете, что мы решили...
   Взгляд из ехидного превратился в оценивающий. Анжела делала вид, что взвешивает, достойны ли мы услышать продолжение.
   - ... отправиться отдыхать... на Канары.
   Вновь пауза, после которой она многозначительно добавила:
   - Втроем...
    Я лишь сглотнул слюну, представляя такую перспективу, а Макс лишился нескольких своих новых бутылок.
   - Сон в руку, - сказал Макс, собирая осколки с пола. - Нам сегодня уже звонили...
   Я метнул в Макса взгляд-молнию. Тебя, что за язык тянут? Макс съежился под моим взглядом и виновато развел руками.
   - И кому это вы понадобились? Надеюсь не особе женского пола? Измены я не переживу. - Продолжала допрос Анжела, не обращая внимания на наш молчаливый обмен мнениями.
   Макс виновато заглядывал мне в глаза и вилял хвостиком. Пришлось взгляд сделать чуть теплей. Все-таки в настоящий момент Анжела является членом нашего коллектива и имеет право знать обо всем, что в нем происходит. К тому же, остается спорным вопрос, как ее 90 - 60 - 90 влияло на нашу мозговую деятельность. Может, именно вид ее длинных ножек натолкнул меня на идею заставить нашу жидкость танцевать. Так или иначе, но хотя бы косвенное участие в разработке она принимала. Я одобряюще кивнул Максу: "Ну что, болтун... Сказал "а", говори уже и "б"".
   - Сегодня нам поступило первое предложение продать ПДС.
   - Вау! - Анжела вскочила с кресла.
   Такой прыти я за ней не наблюдал даже когда она шла занимать очередь в кассу за деньгами.
   - Надеюсь, вы сразу же не дали согласие? В таких делах торопиться не следует. Надо немного потянуть время, набивая себе цену.
   - Согласие мы сразу не дали, и решили его вообще не давать. Мы разрабатывали наше вещество по конкретному заказу, а не для того, чтобы заниматься торговлей им. Мы ученные и несем ответственность перед заказчиком...
   Ишь, ты, "мы решили..." Действительно, когда-то решили, подтверждаю. А теперь, в преддверье Канаров я может быть передумал. И не смотри в мою сторону, зашиты тебе не будет. Впрочем, сейчас тебе и без меня доходчиво объяснят, в чем ты не прав.
   Реакцию Ореховой, как я и предполагал, одобрительной назвать было нельзя.
   - Ну и лопухи вы. Так всю жизнь и проведете, питаясь в столовках и ездя на троллейбусе. При этом гордо неся перед собой звание ученого. Вам предлагают такие деньги, а вы... Кстати, а какие деньги вам предлагали?
   Вид у Макса стал еще более виноватым. Так ему и надо, заварил кашу, теперь пусть расхлебывает.
   - Мы не говорили на эту тему. Просто решили отказаться, и все.
   - Пожалуй, лопухи - это слишком нежно для вас...
   Я пришел на помощь Максу. Нельзя же быть таким прямолинейным. "С людями надо гибше, а на вопросы смотреть ширше!"
   - Сумма была недостаточно эквивалентна тому количеству мозговой деятельности, которое было затрачено на разработку ПДС.
    - Так значит, вы еще не отказались?
   Что тут ответить? Попал между Зверевым в роли молота и наковальни в виде Ореховой. Оба предмета кузнечного производства ожидали моего ответа. Причем, как я догадываюсь, каждый желал услышать противоположное. Спасло меня то, что я не успел раскрыть рот. Опять раздался телефонный звонок.
   Тот же голос, и опять не здороваясь. Тенденция, однако... Первый раз не поздоровался, поэтому и не прощался. Ну а раз не прощался, так зачем теперь здороваться? Вывод: "до свидания", я и на этот раз не дождусь.
   - Андрей Васильевич?!
   - Слушаю вас внимательно.
   - Я переговорил со своим клиентом. Он может предложить вам две тысячи долларов.
   - Говоря "вам", вы имеете в виду каждого члена нашего коллектива по отдельности или всех вместе?
   Иногда я и сам удивляюсь своей возможности задавать вопросы. Незнакомец помолчал несколько секунд, пытаясь понять всю соль моего вопроса.
   - Разговор идет о четырех тысячах... Вас устраивает такая сумма?
   - Хм... Я не ослышался? По моим расчетам три человека помножить на две человека-тысячи получится шесть тысяч.
   - По моим сведениям разработкой занимались два человека: вы и Зверев Максим.
   - А Орехова?
   - Вознаграждение вашей временной сотрудницы не входит в планы моего клиента.
   Явный нажим на слово "временной". Наши потенциальные покупатели действительно неплохо информированы.
   Я повернулся в сторону Ореховой. На ее раскрасневшимся лице был написан такой неподдельный интерес к этому телефонному разговору, что казалось, еще мгновение, и она выхватит у меня трубку. Не хорошо, девушка... Любопытство вас не украшает.
   Я показал Ореховой язык. Вероятно, это меня тоже не сильно украсило. Расценив затянувшуюся паузу за выражение недовольства, незнакомец поспешил добавить:
   - Я думаю, мой клиент пойдет на то, чтобы Орехова тоже получила какой-нибудь подарок. Но в настоящий момент меня интересует мнение двух человек, ваше и Зверева.
   - К сожалению, вы должны будете передать своему клиенту, что мы отказываемся.
   - Но... Цифра вознаграждения поддается пересмотру.
   - Дело не в цифрах. Мы принципиально отказываемся от продажи нашего изобретения. Поймите, мы ученые, а не торговцы.
   Вот сказал, так сказал. Максим может за меня гордиться.
   - Очень жаль. Мне казалось, что вы заинтересованы в том, чтобы договориться. Очень жаль!
   Был нажим на слова "очень жаль", или мне просто показалось? Ему жаль нашего решения или нас? Впрочем, уточнить я не успел. Незнакомец положил трубку, так и не сказав "до свидания". Если он тем самым намекает на то, что мы больше не встретимся, я не возражаю.
   Я положил трубку.
   - Жребий брошен, теперь мы окончательно отказались от возможности разбогатеть.
   Анжела, буркнув что-то вроде: "ну и дураки же вы... я с вами больше не работаю", выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью. По-моему в глазах у нее были слезы? Или мне это только показалось?
   Макс бросился за ней, но, дойдя до двери, остановился.
   - Что я ей смогу сказать?
   Я был зол на Макса не меньше Ореховой, но что-то остановило меня последовать вслед за ней, громко хлопнув дверью. Где-то в глубине души я понимал, что он все-таки прав.
   - Добился своего? Довели девушку до слез. Она, между прочим, заботилась о нас, как о родных. Даже обещала взять нас с собой на Канарские острова... А мы ее отшили.
   - Не трави душу...
   Какая после этого работа. Мы отправились заливать горе вином. Кабак, открывшийся на днях рядом с институтом, оказался на нашем пути как нельзя кстати. По прошествии нескольких часов, находясь на грани обсуждения вопроса: "ты меня уважаешь?", мы покинули гостеприимное заведение, и со значительно облегченными кошельками вышли на улицу. Церемонно распрощавшись с применением выражения "уважаемый ученый", нетвердой походкой отправились по домам.
   Повоевав несколько минут с замочной скважиной, я добрел до дивана и уснул еще до того, как он успел возмущенно скрипнуть пружинами принимая мое бренное тело. Господин Морфий набросился на меня, угостив фейерверком картин. Беспорядочно мелькали яхты, машины, бикини и их хозяйки. Через некоторое время чехорда кадров выстроилось в относительно логичный видеоряд.
   Несущаяся по волнам яхта. Я лежу на корме и наслаждаюсь купанием в лучах солнца и соленых брызгах. Лениво потягиваю из высокого стакана смесь соков экзотических плодов. Макс одетый почему-то в пиратский костюм стоит за штурвалом, кровожадно всматриваясь в даль.
   Из каюты выходит Анжела. В лиловом купальнике она была прекрасна. Стрельнув глазами в сторону Макса, она направляется ко мне. Я раскрыл свои объятья и приготовился встретить ее жадным, пламенным поцелуем. Но не тут-то было... Телефон, батенька, на ночь отключать надо. Мало ли кому захочется позвонить? И кому-то захотелось.
   Вначале исчезла Анжела, затем яхту покинул Максим, а через мгновение и сама яхта растворилась. Остался лишь до наглости настойчивый телефонный звон. Я честно терпел его притязания, ворочаясь на диване и делая попытки вернуть сон обратно. В этой продолжительной и неравной схватке победил телефон. Минут через пять я нашел в себе силы доползти до него. Сил хватило так же на то, чтобы вместо "да пошли вы все...", выдавить "алло...".
   Тот же глухой голос дневного беса искусителя. Он меня преследует или просто это пьяные глюки?
   - Андрей Васильевич, я хочу сделать вам окончательное предложение.
   - М-м-м... - я смог вымолвить только этот стон-звук.
   Незнакомец принял его за одобрение.
   - Мы решили, что вы являетесь лицом вполне компетентным и независимым для того, чтобы в одиночку выполнить наше пожелание, и, естественно, не делить предложенное нами вознаграждение еще с кем-то.
   Мелкая лесть, замешанная на откровенном хамстве, частично отрезвила меня. Я стал более внимательным, что позволило мне вникнуть в суть вопроса.
   - Подумайте. Все четыре тысячи достанутся вам. Мой клиент готов добавить еще одну тысячу в качестве премиальных, за лояльность и готовность сотрудничать. Итого пять... Это весьма неплохая сумма. Со своей стороны мы гарантируем, что наша сделка останется в секрете и никто, а тем более ваши сотрудники не узнают о ней.
   Если вы думаете, что, услышав это, я без сожаления отклонил предложение незнакомца, то ошибаетесь. Отказаться я нашел в себе силы, но сделал это с большим сожалением. Бес искуситель (а это был, несомненно, он) в одностороннем порядке прервал наше общение, произнеся с нажимом, ставшее его визитной карточкой, "очень жаль". На этот раз в голосе звучала откровенная угроза. Спасибо за предупреждение, постараюсь быть осторожней, бродя по темным улочкам и посещая слабоосвещенные подъезды.
   Я вернулся на диван, но до утра так и не дождался прерванного сна. Вероятно, пока меня осыпали баксами, яхта с Анжелой и Максимом скрылась за горизонтом.